Чай из самовара, - казалось бы, что может быть более русским? Тут прямо и русский дух, и вкус, и цвет. Но мы же здесь пытаемся найти правду о русской кухне, а не красивые фантазии вокруг нее? Тогда вот вам иллюстрация про русский чай с гречкой и луком еще в начале XIX века.
Дмитрий Иванович Ростиславов (1809—1877) — русский писатель, профессор и инспектор Санкт-Петербургской духовной академии. Он оставил после себя любопытные записки, относящиеся к 1820-м годам. Сын сельского священника, воспитанник Санкт-Петербургской духовной академии, он занимал в ней до 1852 года кафедру математики и физики. Последние годы жил в Рязани, занимаясь устройством бесплатных публичных лекций по физике и естественной истории.
Многие страницы его записок посвящены рязанском быту – священников, купцов, крестьян. Вот, скажем, такое милое воспоминания о чаепитии:
«Тогда начинал входить в употребление чай. Батюшка, бывши еще в Палищах (это Касимовский уезд Рязанской губернии – прим. p_syutkin), купил уже самовар; в целом приходе предупредили его только овинцевская барыня и годваревский помещик. Не говорю уже о нас - детях, которые первоначально даже с некоторою робостию смотрели на этот горячий и шумливый прибор, но и взрослые люди, даже дьяконы и дьячки, удивлялись и не понимали, отчего он так скоро нагревал воду и приводил ее в сильнейшее кипение.
«Тьфу, ты пропасть, какая затея, какая штука! Поговаривали стоявшие около самовара. Но чай пить тогда было не очень легко. Не помню, по какой цене покупался чай, но хорошо знаю, что, живя в Палицах, батюшка платил в Рязани и в Касимове не менее двух рублей ассигнациями за фунт сахару. Неудивительно, что немногие решались заводить у себя такое дорогое угощение, которое только наполняло желудок горячею водою и возбуждало пот, но не придавало голове никакого куражу.
Дороговизна чаепития увеличивалась еще от того, что сначала пили чай в так называемую накладку, то есть в чайную чашку клали столько сахару, чтобы налитая в нее жидкость была достаточно сладкою. Впрочем, скоро появилось искусство пить чай сквозь кусочек, или вприкуску, но все-таки пивали его в духовенстве немногие; еще менее было пивших каждый день».
«Если же кому хотелось попотчивать почетного гостя чайком, то в селе брали у кого-либо самовар, или заводили медный чайник, который кипятили на тагане на шестке печи. В деревнях же иногда прибегали к горшку и чугуну.
Я сам был однажды с батюшкою у киряевского мужика Афанасия - церковного старосты. Мы сидели кругом стола у переднего угла, а хозяйка на шестке печи подкладывала лучину и щепу между ножками тагана под стоявший на нем горшок с водою и, наконец, вскипятила его. Тогда деревянным уполовником, то есть ковшом с длинною рукояткою, которым наливают щи из горшка в чашку, она стала наливать кипяток в глиняный чайник, куда положен был чай. Из этого-то чайника и разливали нам чай по чашкам.
Иногда происходили более смешные сцены. Иная баба или сама по себе, или даже посоветовавшись с мужем, клана чай прямо в горшок или чугун, в котором приготовлялся кипяток, но видя, что выходила какая-то пустая жидкость, находила нужным подбавить туда гречневых круп, луку и другой какой-либо приправы. Сам, впрочем, я не бывал при такого рода чаепитиях, но слыхал в детстве о многих подобных случаях» (Ростиславов Д.И. Записки // Русская старина. СПб., 1880. Т.28. С.213).
