В СССР к теме «водка» относились неоднозначно. С одной стороны, все знали, что это национальная гордость, с другой — тема считалась «низкой», а следовательно, не достойной ни серьезных исследований, ни даже каких-либо публикаций. Вот и приходилось довольствоваться многочисленными легендами. Все в одночасье изменилось в 1991 году, когда вышла в свет «История водки» В. В. Похлебкина. Отныне жители России могли гордиться своим национальным алкогольным напитком «на научной основе». Хэппи энд? Увы! Книга В. В. Похлебкина на поверку оказывается просто-напросто литературной мистификацией, не имеющей никакого отношения к реальной истории русского алкоголя. Строгая система доказательств, которые приводит известный российский исследователь Борис Родионов, не только разоблачает мифы о водке, сочиненные В. В. Похлебкиным, но и дает реальные знания о том, как все было на самом деле. И это — увлекательнейшее чтение. Сегодня мы начнем разговор об этом. Итак, погружаемся в 1970-е годы. Слово – Борису Родионову:
Министру докладывали, что знаменитый кулинар (т. е. В. В. Похлебкин) — человек в общении тяжелый, болезненно мнительный, беспричинно обидчивый, поэтому ответственную встречу он решил провести сам, не доверяясь своим заместителям. В комнате отдыха, примыкавшей к кабинету, был сервирован фуршет с водкой «Посольской» особого, кремлевского розлива, с черной и красной икрой, с деликатесами из распределителя на улице Грановского. Так встречали только самых почетных гостей, и министр надеялся, что ученый это оценит.
Но встретиться с Похлебкиным оказалось не так-то просто. Телефона у него не было, на посланный с курьером вызов он не ответил. Тогда министр приказал помощнику взять его «ЗИЛ», отправиться в Подольск и передать Похлебкину личную просьбу министра уделить ему немного времени по делу государственной важности. Через два с половиной часа (из которых полтора часа ушло на дорогу, а почти час на переговоры через запертую дверь с недоверчивым ученым, который никак не хотел пускать в дом незнакомого), в кабинет вошел невысокий человек старообразного вида, который ему придавала обширная лысина и неухоженная длинная борода с проседью. Он был в заурядном костюме с немодным, неумело повязанным галстуком, в стоптанных, плохо начищенных туфлях. Недружелюбно осмотревшись, проговорил:
- Мне сказали, что министр хочет встретиться со мной по важному делу. Министр — это вы? В чем проблема?
Это и был Вильям Васильевич Похлебкин.
От водки он отказался:
- Не пью.
- Совсем? — удивился министр.
- Совсем.
- Почему?
- Мне это не интересно.
К бутербродам с икрой и другим деликатесам тоже не притронулся, хотя прочитал небольшую лекцию о выставленных на стол греческих маслинах. На настойчивые приглашения министра лишь презрительно усмехнулся:
- Зачем привыкать к тому, чего никогда не будешь иметь? Я полагаю, что у вас нет времени на пустые разговоры? У меня тоже. Давайте о деле.
Сообщение о претензиях поляков на название «водка» Похлебкин выслушал с интересом.
Помолчав, спросил:
- В каком году, вы говорите, поляки начали делать водку?
- В 1540-м. Так они утверждают.
- Похоже на правду. В середине шестнадцатого века заметно изменилось меню скандинавских королевских домов, возросло количество жирных и острых блюд. Увеличилось потребление соли. Об этом есть данные. Соль в Швецию поставляла Россия по договору 1505 года. О чем это говорит? О том, что в национальном меню появилось нечто, требующее острой закуски и жирной пищи. Это вполне может быть водкой.
- Но водку могла продавать скандинавам и Россия? — предположил министр.
- Могла Россия, могла Польша, — легко согласился Похлебкин, очевидно не понимающий сути и важности вопроса.
- Вильям Васильевич, нам не нужны предположения, — разъяснил министр. — Нам нужны доказательства, что водку изобрели и впервые начали делать русские. Доказательства, которые будут представлены в Международный арбитражный суд. Они должны быть всесторонне документированы и не вызывать ни малейших сомнений. Мы уверены, что вы с вашей эрудицией и знанием предмета сумеете справиться с этой задачей.
Похлебкин посмотрел на часы и встал.
- Я так и думал, что попусту потеряю время, — с досадой проговорил он. — Вы обратились не по адресу. Если вам нужны доказательства, что водку изобрели наши соотечественники, обратитесь к тем, кто умеет добывать подобные доказательства. Такие люди у нас есть. Ученики тех, кто сумел доказать, что радио изобрел Попов, а не Маркони, а паровоз Ползунов, а не Уайт. Но вряд ли эти доказательства сгодятся для Международного арбитража. Вранье хорошо для внутреннего потребления, на внешнем рынке оно не котируется.
Какая замечательная фраза: «Вранье хорошо для внутреннего потребления»! Как она подходит для современности. А про то, как выдающийся историк кулинарии стал примером того, как оно воспроизводится и тиражируется, – читайте в следующих постах.
Продолжение - здесь.