Так вот, когда был в гостях у Маргариты Николаевны, показала она мне свою семейную реликвию. Последнее прижизненное издание Молоховец. В начале 1917 года его успела выпустить Типография Петроградской трудовой Артели. Чуть более чем через год – в декабре 1918 года Елена Молоховец умрет в голодной столице, оказавшись ненужной новым властям.
- Просто не понимаю, как сберегли эту книгу в 1941-44 годах. Как не попала она в печку на растопку в самые лютые морозы. Видно что-то хранило ее для меня, - говорит Маргарита Николаевна.
Потом уже у нее появились и другие раритетные кулинарные издания. Но Елена Молоховец – самое ценное и хранимое сокровище библиотеки.
- В 70-х годах меня направили преподавать на Высших кулинарных курсах, - рассказывала мне Маргарита Николаевна. - Это был ужас. У меня был по тем временам 7-й разряд повара, но с ресторанной кухней я была мало знакома. А там все слушатели были из столовых, ресторанов. Практики у них было более чем. Но эти практики не могли ничего сказать. Руками они тебе покажут, что хочешь. А словами высказать – очень тяжело. А названия все в меню шли – «беф-стуфад», «беф-буле», «баранина нуазетт» и т.п. Нам-то это в институте не давали. Все шло по социальной линии, по сборнику рецептур. Сами слушатели были взрослыми, состоявшимися специалистами. И чтобы такой молодой преподаватель, как я, мог выйти к ним, меня готовили. Вот тогда-то и пригодились они мне: Зеленко, Александрова-Игнатьева, Ольга Павловская. И я ночами их читала. Детальные описания блюд брала из этих источников.
В правильные руки попала сохраненная в блокаду книга Молоховец.
В правильные руки попала сохраненная в блокаду книга Молоховец.
